Собирая воспоминания жителей русско-латвийского и белорусско-латвийского приграничья, а также жителей ряда городов Латвии, мы наткнулись на шокирующий сюжет. Оказывается, что вовремя немецких карательных акций, проведенных ими в этом районе зимой-летом 1943 года, оккупанты не только уничтожали деревни и местных жителей, но и активно использовали их в качестве бесплатной рабочей силы. Причем касалось это не только взрослых мужчин и женщин, но и маленьких детей, в возрасте от шести до 11 лет. Нередко этот угон принимал характер охоты за рабами. В концентрационный лагерь Саласпилс на территории Латвии свозились десятки тысяч жителей Псковщины и северной Белоруссии. Там они проходили фильтрацию и тех, кого признавали годным, отправляли на работы в Рейх. Детей у них, естественно, отбирали. Нам стала интересна дальнейшая судьба этих детей, продолжает историк. Мы решили проследить, что с ними стало в латышской неволе.
Как свидетельствуют их показания, данные органам НКВД после войны, и их воспоминания, собранные нами совсем недавно, примерно две тысячи детей в возрасте от 6 до 11 лет были проданы надзирателями Саласпилса местным крестьянам для работы в сельском хозяйстве.
Таким образом, по нашим оценкам, в положении рабов оказались от двух до пяти тысяч детей, которые были вынуждены в тяжелых условиях от зари до зари работать на своих хозяев. От нечеловеческих условий многие умирали. Но, были и те дети, кому повезло. Их владельцы сделали их членами своих семей и спасли от голодной смерти.

Позднее, когда в конце 1944 года Красная армия вновь вошла в Латвию, к прежним местам жительства вернулись далеко не все уцелевшие маленькие узники нацизма. Сотни из них, тех, у кого не осталось родителей, были отправлены в местные детские дома. Кто-то остался жить с новыми семьями. Например, известен такой случай, когда вернувшаяся из немецкого концлагеря женщина не смогла заговорить со своим сыном, оказавшемся в латвийском рабстве. Он просто забыл родной язык и понимал только по-латышски. Таких или подобных историй мы собрали довольно много.
В целом, после войны в Латвии осталось около тысячи бывших детей-рабов. Со временем они обзавелись своими семьями, у них появились дети, потом внуки и правнуки. В советской Латвии особого дела о том, кем они являются по национальности, никому не было. Все изменилось с обретением Латвией независимости в 1991 году. В стремлении избавиться от всего того, что связывало с советским прошлым, власти страны ввели институт негражданства, который оставил за бортом политической, экономической и общественной жизни сотни тысяч жителей республики.

Удивительно, но в число неграждан попали и уже состарившиеся дети-рабы и их дети и внуки. Ведь по местным законам в республике они оказались уже после июля 1940 года. Следовательно – они оккупанты, которые никаких прав не имеют. Чтобы стать гражданами Латвии, им необходимо пройти процедуру натурализации. То есть не только сдать экзамен на знание латвийского языка, но и признать, что те, кто их угонял, отрывал от родителей, одним словом, мучил – не военные преступники, а борцы за независимость. Дело в том, что во время проведения карательных акций латышские полицейские батальоны находились на стадии их включения в легион «Ваффен-СС», это подразделение в Латвии считают борцами за свободу родины и всячески опекают.
...
Даже документы у людей, пострадавших от действий СССР и фашистской Германии, одинаковые. В них отмечается, что их обладатели стали жертвами немецкой и советской оккупации.
Удивительно, но у латышских эсэсовцев, отправленных в советские лагеря после войны, и у детей-рабов удостоверения абсолютно одинаковые. Правда, последних в стране считают оккупантами, а первых – героями.

Александр Дюков. Рабы-оккупанты