![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
harmfulgrumpy) wrote2016-01-05 03:07 pm
РЕЗНЯ В КРОНШТАДТЕ 1917-го
Кровожадность, с которой матросы (приверженцы идей большевиков и левых эсеров) расправлялись со своими офицерами, была не только ничем не объяснима, но и имела явно выраженные черты психической не нормальности. Дошедшие до нас свидетельства матросов, участников тех событий, отличаются какой-то патологической жестокостью и необычайным цинизмом.
Так случилось, что в Киеве доживал свой век бывший член Центробалта матрос Николай Ховрин. После смерти Ховрина в 1972 году в один из районных музеев города попали его неопубликованные воспоминания, которые в годы перестройки очутились в моем личном архиве. Признания матроса Ховрина о событиях на Балтийском флоте в 1917 году полны крови и ужасов. Вот что он вспоминал о погроме морского офицерства: "Вечером 3-го марта, уже после спуска флага, часть нашей команды находилась на баке и перекликалась с командой рядом стоящего корабля "Андрей Первозванный". В это время на баке появился старший офицер Яновский, ненавистный всем без исключения за свой жестокий характер. Что ему было надо, ему, который всегда и везде шпионил за командой? На корабле "Андрей Первозванный " закричали что-то, у нас подхватили, не то "ура ", не то что-то вроде этого (на самом деле матросы призывали к убийствам офицеров. - Прим. Я. Т.). Старший офицер бросился бежать в жилую палубу, матросы за ним. В жилой палубе его схватили и повалили, но он был очень сильный и все вырывался. Тогда кто-то из кочегаров схватил из стоящей рядом пожарной пирамиды кувалду и ударил ею Яновского по голове. С этого все и началось.
Связанна между собою уже не словами, а делом, команда не могла остановиться на этом, но она не знала, что же ей предпринять дальше.
Нервы взвинчены. Кто-то предложил открыть карцер. Потребовали караульного офицера и обратились к нему с требованием открыть карцер. Караульный офицер лейтенант Славинский отказался сделать это, заявляя что-то вроде того, что только через мой труп и т. д. Это дало новую пищу возбужденной команде. Сзади его чем-то ударили. Он упал и встал на четвереньки, говоря: "Ой, позовите скорую помощь". Но тут явилось уже испытанное средство - кувалда, и лейтенант Славинский упал замертво.
Часть корабля взяла его наверх, с тем, чтобы сбросить за борт корабля на лед. Когда стали выносить тело на верхнюю палубу, то, чтобы отдохнуть, отпустили его и положили. В это время он открыл глаза (вероятно, это была уже агония). Кто-то закричал: "Он жив еще, жив!". Тогда двое взяли двухпудовый чугунный балласт и с размаху бросили его ему на голову. Затем бросили тело за борт.
Не окажи лейтенант Славинский сопротивления, я ручаюсь, что его не убили бы. Теперь же получилась лишняя жертва, что дало впоследствии повод обвинять матросов в излишней жестокости.
После расправы со старшим и караульным офицерами, команда бросилась к винтовкам, стоящим в пирамидах в караульном помещении, и, захватив винтовки, побежала на шканцы.
Навстречу выбежавшим матросам выскакивает из своей рубки в валенках, маленького роста вахтенный начальник, мичман Булич. Растопырив руки, он кричит: "Куда вы, сволочи?". Раздается выстрел, и мичман Булич падает убитым...
Войдя в помещение офицеров, матросы направились к каюте ненавистного изверга, командира 2-й роты, лейтенанта Шаманского. Каюта заперта. Постучали. Ни звука. Оттуда раздались револьверные выстрелы, в ответ началась стрельба по каюте.
После непродолжительного времени взломали дверь. Шиманский был еще жив и пытался сопротивляться. Тогда один из матросов воткнул ему в горло японский штык...". (Ховрин Н. В 1917 года во флоте, рукопись, с. 3-6.)
Приведенного отрывка с лихвой хватит, дабы охарактеризовать ненависть "красы и гордости революции" к морским офицерам, которая затем стала характерной дл политики всех большевиков и их приверженцев.
В гражданскую войну красные неоднократно расстреливали бывших кадровых моряков: флота у Советской России почти не было, и морские офицеры ей были не нужны. В частности, только в 1919 году ЧК были сфабрикованы громкие дела заговора в Минной дивизии, "изменника" адмирала Бутакова, организации помощи Юденичу и т. д. По этим делам было осуждено и расстреляно несколько сот человек.
Немногие технические функции, связанные с морским делом, исполняло несколько вступивших в РККА военспецов: адмиралы В. М. Альтфатер и А. В. Немитц, капитан 1 ранга Е. А. Беренс и капитан 2 ранга Э. С. Панцержанский. Этих лиц вполне хватало дл командования тем, что еще называлось Балтийским флотом, а также микроскопическими силами на Черном, Азовском и Каспийском морях.
После окончани гражданской войны большевики вновь занялись чисткой еще оставшегося морского офицерства. Большинство отставных моряков проживало в Кронштадте и Петрограде. Здесь летом 1921 года была проведена тотальная регистрация всех морских офицеров и военных чиновников. Всего на крючок ОГПУ попало 977 человек, в том числе 59 адмиралов и генералов по морскому ведомству, 84 капитана I ранга и полковника, 120 капитанов 2 ранга и подполковников, 440 обер-офицеров, 194 чиновника и 80 гардемарин. Уже 20 и 21 августа 1921 года 329 человек из числа всех зарегистрированных были арестованы, и, по всей видимости, расстреляны. (Волков С. В. Трагедия русского офицерства, неопубликованная монография, с. 213.)
Источник : http://refdb.ru/look/1768902-p8.html
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
ganfayter в В Кронштадте кровь лилась рекой — то бесы пировали...А. Кудрявцев
«Идем дальше и вижу: целые реки крови текут в море, и море красное от крови. Я от страха ужаснулся и опять спросил чудного старца: “А что это крови так много пролито?” Он опять взглянул и сказал мне: “Это христианская кровь”».
(Сон св. прав. Иоанна Кронштадтского)
В МАРТЕ 1917 ГОДА ПРОИЗОШЛО ТАК НАЗЫВАЕМОЕ «ВОССТАНИЕ» МАТРОСОВ, ПОВЛЕКШЕЕ ЗА СОБОЙ ГИБЕЛЬ МНОГИХ РУССКИХ ОФИЦЕРОВ.
Кронштадт после 1917 г. стал воистину Голгофой русского флота и офицерства, а впоследствии местом мученической кончины тысяч петербуржцев всех сословий: военных, духовенства, чиновников, дворян, купцов и мещан, просто верующих православных христиан, не признавших лжи революции и доставлявшихся сюда на расстрел и казнь.
Началось все с восстания матросов, поддержанных главарями революции в марте 1917 г. из Петрограда. Ночью взбунтовавшиеся команды стали врываться в каюты офицеров с вопросом, признают ли они Временное правительство? Если «нет» — «враг народа», в лучшем случае арест, а то — удар штыком.
«Одновременно дикие, разъяренные банды матросов, солдат и черни со зверскими лицами и жаждой крови, вооруженные, чем попало, бросились по улицам города. Прежде всего выпустили арестантов, а потом, соединившись с ними, начали истребление ненавистного начальства.
Первой жертвой этой ненасытной злобы пал адмирал Р. Н. Вирен (1856-1917), главный командир и военный губернатор Кронштадта, человек по натуре прямой, властный и храбрый, но бесконечно строгий и требовательный. Когда толпа подошла к дому главного командира, адмирал Вирен, услышав шум и крик, сам открыл дверь и, увидев матросов, стремительно распахнул ее настежь. Толпа, заревев, бросилась на адмирала, стащила его вниз и поволокла по улицам. Матросы улюлюкали, подбегали к адмиралу Вирену, плевали ему в лицо и кричали с площадной бранью.
Толпа была одета в самые фантастические костюмы: кто — в вывернутых шерстью наружу полушубках, кто в офицерских пальто, кто — с саблями, кто — в арестантских халатах. Ночью, при свете факелов, это шествие имело очень жуткий вид, точно демоны справляли свой адский праздник. Мирные жители, завидев эту процессию, с ужасом шарахались в стороны.
Посреди этой толпы шел адмирал. Он был весь в крови. Искалеченный, еле передвигая ноги, то и дело, падая, медленно двигался мученик навстречу лютой смерти. Из его груди не вырвалось ни одного стона, что приводило толпу в еще большее бешенство. Пресытившись терзаниями жертвы, палачи окончательно добили ее на Якорной площади, а тело сбросили в овраг. Там оно лежало долгое время, так как его было запрещено хоронить».
На другой день за отказ изменить Государю у памятника адмиралу Макарову был расстрелян начальник штаба порта контр-адмирал А. Г. Бутаков (1861-1917), зверски убит командир 1 Балтийского флотского экипажа генерал-майор Н. В. Стронский (1863-1917), командир учебного корабля «Император Александр II» капитан I ранга Н. И. Повалишин (1867-1917). Старшего лейтенанта Н. Н. Ивкова (1885-1917), ходившего на учебном судне «Африка», команда живым спустила под лед. Всю ночь убийцы рыскали по квартирам, грабили и вытаскивали офицеров, чтобы с ними расправиться. В числе убитых были: капитаны I ранга К. И. Степанов и Г. П. Пекарский, капитаны II ранга А. М. Басов и В. И. Сохачевский, старшие лейтенанты В. В. Будкевич, В. К. Баллас и мичман Б. Д. Висковатов, другие офицеры по Адмиралтейству, подпоручики и прапорщики.
По воспоминаниям очевидцев, «зверское избиение офицеров в Кронштадте сопровождалось тем, что людей обкладывали сеном, и, облив керосином, сжигали; клали в гробы вместе с расстрелянными живого, расстреливали отцов на глазах у сыновей».
Началось восстание матросов от казарм 1 крепостного пехотного полка на Павловской улице. Сопротивление бунтовщикам оказали полицейские, жандармы, некоторые офицеры и юные воспитанники Морского Инженерного училища Императора Николая I на Поморской улице. Они вместе с доблестными офицерами русского флота отдали свои жизни за своего Царя, Родину и Веру... Всего в Кронштадте в эти дни погибло более 40 человек.
Такие же страшные события происходили и в Гельсинфорсе. Свидетельствует капитан 2 ранга Г. К. Граф, «Новик»:
«Можно ли представить, что переживали в эти ужасные часы родные и близкие несчастных офицеров! Ведь с флотом они были связаны самыми тесными узами, самым дорогим, что у них было в жизни: там находились их мужья, отцы, сыновья и братья...
Слухи о бунте на кораблях быстро распространились по городу; конечно, все передавалось в сильно преувеличенном виде. К этому времени на улицах началась беспорядочная ружейная стрельба, стали раздаваться дикие крики и то и дело с бешеной скоростью носиться автомобили. Эти автомобили, переполненные вооруженным сбродом, прорезывая воздух жуткими протяжными гудками, заставляли всех цепенеть от ужаса. В воображении семей офицеров невольно стали рисоваться мрачные, безнадежные картины. Казалось — все погибло и никто из офицеров уже не уцелеет...
Непрерывно трещали телефоны. Знакомые справлялись друг у друга, нет ли хоть каких-нибудь сведений, и друг другу передавали все, что удавалось услышать. Эти разговоры еще больше волновали, еще больше сбивали с толку. Трудно было разобраться, что — правда, а что — вымысел.
Вдруг телефоны перестают работать. По чьему-то приказанию они все — выключены. Волнение и тревога достигают апогея. О сне уже никто и не помышляет. Все терзаются мыслями, что происходит там, в порту и на рейде. Живы ли те, которые так бесконечно близки и дороги? Осторожно, чтобы не быть замеченными и чтобы не попасть под шальные пули, по временам со звоном влетающие в комнаты, жены, матери и дети не отходят от окон, всматриваясь в темноту.
Спустя некоторое время, из госпиталя, куда стали привозить раненых и тела убитых офицеров, некоторым семьям сообщили, что в числе привезенных находятся близкие им люди. В первые минуты несчастные женщины совершенно теряли всякую способность соображать и, как безумные, метались взад и вперед... Стоны, женские рыдания и детский плач сливались в один безудержный взрыв отчаяния. Неужели, это — правда? Ведь всего несколько часов тому назад он был здесь. За что же могли его убить, когда на корабле его так любили?...
Все в слезах, в чем только попало, несчастные женщины бегут туда, в госпиталь, в мертвецкую... Все-таки где-то там, в тайниках души, у них теплится маленькая надежда, что, быть может, это — не он, это — ошибка...
Вот, они — в мертвецкой. Боже, какой ужас!.. Сколько истерзанных трупов!.. Они все брошены кое-как, прямо на пол, свалены в одну общую ужасную груду. Все — знакомые лица... Безучастно глядят остекленевшие глаза покойников. Им теперь все безразлично, они уже далеки душой от пережитых мук...
«Это — те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили их кровью Агнца. За это они пребывают ныне пред Престолом Бога...»
К телам не допускают. Их стерегут какие-то человекоподобные звери. С площадной бранью они выгоняют пришедших жен и матерей, глумятся при них над мертвецами.
Что делать? У кого искать помощи, защиты?.. Кто отдаст им хоть эти изуродованные трупы? К новым, революционным властям, авось они растрогаются... Скорей — туда! Но там их встречают только новые оскорбления и глумливый хохот. Кажется, что в лице представителей грядущего, уже недалекого Хама, смеется сам Сатана...
Брезжит рассвет, и чудится, что в сумраке его витают зловещие флюиды свершившихся злодеяний. С новой силой встают в памяти кошмары прошлой ночи, и жгучая волна отчаяния опять заполняет безутешные души.
Близится день. Улицы полны шумом, криками, стрельбой. Над Гельсингфорсом встает багровое солнце, солнце крови. Проклятая ночь! Проклятое утро!..»
Никто во власти (А.И. Непепин всерьез уповал на еще возможное возвращение государя на престол после революции и войны) не оказался способен ни предвидеть, ни предотвратить нагрянувшие события. Россия расплачивалась за последствия социального невежества общества и безумные поступки императора.
Пришедшее к власти прекраснодушное правительство князя Г.Е. Львова (1861-1925, в эмиграции) почему-то вообразило, что обобранный и униженный народ при одном слове "демократия" обратится в законопослушных граждан. Не лучше было и последующее, подчиненное исключительно корыстному стремлению удержаться у власти правление министра председателя, а затем и военного и морского министра А.Ф. Керенского (1881-1970). По их вине в России неуклонно нарастала анархия власти и особенно стремительно совершавшееся разложение армии и флота.
И уже 5 августа назначенный Керенским управляющий Морским министерством, бывший политэмигрант В.И. Лебедев приказом по флоту № 504 должен был констатировать факт полного разложения команды батареи о. Оланд, которая прибывшим для смотра управляющему и командующему флотом явила себя, как следовало из содержания приказа, скопищем бродяг, а не воинской частью. Революционные настроения распространялись по всем кораблям, и убедительным тому подтверждением остается сборник документов "Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской Социалистической революции", М.-Л., 1957. В нем "Баян" и "Адмирал Макаров" упоминаются на 9 и 17 страницах. В них, однако, не приводятся самые существенные для достоинства флота резолюции, принятые экипажем крейсера "Адмирал Макаров". Из не обнародованных до сих пор документов следует, что еще 23 марта 1917 г. команда крейсера "Адмирал Макаров" объявила о своей решительной оборонческой позиции.
Показательно, что в числе немногих кораблей па "Макарове" офицеров неоднократно избирали председателями общего собрания команды. Так, 4 июня 1917 г. лейтенант Н.Г. Мазуров (1893-?) председательствовал на собрании, принявшем резолюцию, призывающую флот к единению. Не допускавшим присвоение Центробалтом в свое распоряжение команд добровольцев, командированных в части армии, было постановление общего собрания от 21 июня 1917г. под председательством лейтенанта С.Л. Брусилова. (1887-?). В нем говорилось, в частности: обращаясь к действовавшим на фронте в Ударных группах товарищам, команда крейсера призывала их выполнить свой долг перед родиной. "Мы же поддержим вас с моря и работу за вас на корабле выполним сами. "Макаров" всегда будет там, где надо "ценой жизни защитит отечество", - говорилось в постановлении. (РГА ВМФ, ф. 481, оп 1, д. 66, л. 42).
Изначально элитарный подбор офицеров, из которых во время войны на корабле, по крайней мере, трое были сыновьями самых выдающихся к началу века адмиралов, а один — сыном отличившегося на фронте генерала Георгия Николаевича Мазурова (1867-1918), в немалой степени должен был, наверное, сказаться в настрое и духе его команды и офицеров. Это позволило кораблю во многом сохранить и до конца не погубить свою душу.
22 июня новое собрание экипажа подтвердило свое "полное презрение к малодушным людям и тем вредным элементам, которые стремятся пошатнуть могучую силу флота и армии своими призывами к немедленному перемирию, братанию и дезертирству. Считая, что только решительным наступлением в тесном единении с союзниками можно ускорить момент окончания войны, экипаж объявлял свой корабль "кораблем смерти", готовым во всякую минуту исполнить свой долг перед Родиной и с честью умереть за нее. Резолюцию общего собрания с поименными подписями каждого из находившихся на корабле 519 матросов и офицеров подписали председатель собрания Вилькен (Оскар Викторович, 1893-1933, Копенгаген), только что произведенный в лейтенанты, и секретарь (видимо, из матросов) Осипов. (РГА ВМФ, ф. 481, он 1, д. 66, л. 42).
Таким же было настроение и на "Баяне", где, как признавался Ф.Ф. Раскольников, его делегацию кронштадтских большевиков, прибывших с агитацией против войны и за братание с немцами, матросы без долгих разговоров собирались выбросить за борт (с. 109). Сдержанно отнеслись на кораблях и к настояниям Центробалта о выборном начале командного состава. "Адмирал Макаров" был против этого новшества. "Баян" соглашался на назначение, но с сохранением за командой права отвода.
В дни спровоцированного Керенским "мятежа" генерала Л.Г. Корнилова (1870-1918), пытавшегося, как теперь понятно, использовать последний исторический шанс для предотвращения гражданской войны, команды обоих крейсеров приняли антикорниловские резолюции. Предавший Корнилова "Главковерх" своей демагогией сумел обмануть даже офицеров штаба Командующего флотом. "Декларация Керенского кажется мне правдивее", — записывал в дневнике И.И. Ренгартен 28 августа 1917г. "Имеем телеграммы Клембовского и других генералов, главнокомандующих фронтами — все поддерживают Корнилова, — записывал он в тот же день. И, тем не менее, в силу ли флотского снобизма в отношении к "сухопутной" или по какому-то иному непостижимому "затмению" вслед за Ренгартеном и остальные специалисты штаба князя М.Б. Черкасского (1882-1919, петлюровцы), Ф.Ю. Довконт (1884-1988, Буэнос-Айрес), начальник службы связи П.А. Новопащенный (1921-1950) оказались неспособны принять правильное решение, все были настроены против выступления Л.Г. Корнилова. С ними соглашался и только 7 июля назначенный командующим флотом контр-адмирал А.В. Развозов (1879-1920). Начались экстренные рассылки директив о поддержке Керенского и противодействия распоряжениям Л.Г. Корнилова.
И это была непростительная, таившая в себе гибель флота и всей России, роковая ошибка.
На "Баяне" командир С.Н. Тимирев сумел убедить матросов и вовсе отказаться от требований к офицерам о принесении вторичной присяги (против Корнилова) временному правительству. Отстоять своих офицеров от расправы сумел и командир "Адмирала Макарова". Два крейсера, по свидетельству С.Н. Тимирева, в наибольшей мере сохраняли остатки прежней дисциплины.
Не то было на других кораблях. Не считаясь с офицерами, матросы изо дня в день продолжали митинговать о передачи власти Советам. Подобную резолюцию о готовности по первому требованию Совета выслать такое количество вооруженной силы, "которое укажет нам Центробалт", 29 августа вместе с "Андреем Первозванным", крейсерами "Рюрик", "Олег", "Богатырь", "Диана" подписали и члены судового комитета "Адмирала Макарова".
К убийствам, арестам и изгнанию офицеров добавилось назначение комиссаров при штабах и командирах для контроля над оперативной частью и секретной перепиской.
Но никто еще и предположить не мог, до какой степени жестокие испытания еще предстояли флоту и всей России.
Мрачный советский застенок
По «углублении революции» Кронштадт превратился в мрачный советский застенок. Сюда в 1918-1920 гг. доставлялись на баржах арестованные офицеры, духовенство, представители всех сословий бывшей столицы России. Содержали их в кронштадтских тюрьмах, в одной из которых при большевиках разместилось местное ГПУ. Есть свидетельства о казнях офицеров и духовенства в Кронштадте, 400-500 человек были расстреляны и погребены во дворе бывшей гражданской тюрьмы, многие затоплены на баржах за Толбухиным маяком. Производились расстрелы и в западной части острова, за кладбищем, на полигоне, на взморье — в глухих районах Котлина, откуда были выселены местные жители, дабы не было прямых свидетелей этих убийств.
Во время восстания 1921 г., известного как Кронштадтский мятеж, вновь были принесены новые жертвы в Кронштадте. Закономерно, что под маховик кровавой машины большевицких репрессий попали уже и те, кто был инициатором восстания 1917 г. Тысячи и тысячи погибли в 1921 г.
Кронштадтцев расстреливали в окрестностях Петрограда после поражения
восстания, многие были развезены по лагерям по всей стране: последний свой приют нашли на Морском полигоне, под Гатчиной, близ Мартышкино и Ораниенбаума, под Тулой, Калугой, на Севере. Среди погибших было шесть священников.
В 1994 г. в Кронштадте возле Морского собора епископом Тихвинским Симоном был освящен закладной камень памятника морякам, погибшим во время Кронштадтского восстания 1921 г. При этом была отслужена панихида по «убиенным, пред Богом и людьми супостатами оклеветанным, в лагерях и ссылках скончавшимся». Но, ни этого памятника, ни памятника или креста Кронштадтским мученикам, убиенным в 1917, 1918, 1919 и 1920 гг., по-прежнему нет...
Биографическая справка.
Роберт Николаевич Вирен родился 25 декабря 1856 года в семье учителя истории Новгородской гимназии. С 1874 по 1877 годы учился в Морском училище, которое окончил гардемарином. В 1878 году произведен в чин мичмана. Затем прошел обучение в Минном офицерском классе и на Курсе военно-морских наук при Николаевской академии с присвоением квалификации минного офицера 1-го класса. На Балтийском флоте командовал минным крейсером “Посадник”, учебным судном “Верный”, броненосцем береговой обороны “Стрелец” и преподавал минное дело Великому князю Георгию Александровичу. В 1902-1904 годах на Дальнем Востоке в составе эскадры Тихого океана в чине капитана I ранга командовал крейсером “Баян”. Принял активное участие в военных действиях на море в 1904 году. Был ранен в ноги и контужен. В конце августа 1904 года назначен командиром отдельного отряда броненосцев и крейсеров Порт-Артура с присвоением звания контр-адмирала. За участие в обороне крепости награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и Золотой саблей “За храбрость”. Вечером 19 декабря 1904 года, в последний день перед сдачей Порт-Артура японцам, Вирен отдал приказ взрывать оставшиеся на плаву корабли эскадры и уничтожать склады и портовые сооружения. После сдачи крепости попал в плен. С окончанием войны вернулся в Россию и с 1906 года последовательно служил младшим флагманом Черноморской флотской дивизии, начальником Учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота, главным командиром Черноморского флота и портов Черного моря. Способствовал восстановлению боеспособности сил флота после революционных потрясений 1905-1907 годов. В 1908-1909 годах был членом Адмиралтейств-совета. С 1909 года в чине вице-адмирала является командиром Кронштадтского порта и военным губернатором Кронштадта. Стремился к поддержанию строгого порядка и дисциплины в городе и крепости, улучшения качества подготовки специалистов для флота, однако был чрезмерно взыскателен и придирчив. Установил в Кронштадте необоснованно строгий режим. С 1915 года - адмирал. В 1916 году за личную отвагу при предотвращении пожара и взрыва пороховых погребов Петровского форта в Кронштадте был представлен к ордену Святого Георгия 3-й степени.
1 марта 1917 года после объявления на кораблях и в гарнизоне Кронштадта о переходе власти к Временному комитету Государственной думы в городе вспыхнули матросские беспорядки, сопровождавшиеся расправой над офицерским составом. Одной из первых жертв этих событий стал Р.Н. Вирен. Его полуодетого вывели из квартиры на улицу. Издеваясь и избивая адмирала, матросы довели Вирена до Якорной площади Кронштадта, где он был заколот штыками и сброшен в овраг.
Список морских офицеров
«За Веру, Царя и Отечество» погибших
от рук бунтовщиков в марте 1917г.
Адриан (Андриан) Иванович Непенин, вице-адмирал, командующий Балтийским флотом
Роберт Николаевич Вирен, адмирал, военный губернатор г. Кронштадт
Александр Григорьевич Бутаков, контр-адмирал, начальник штаба Кронштадтского порта,
Григорий Иванович Бутаков, контр-адмирал, быв. командир крейсера «Аврора»
Арка́дий Константи́нович Небольсин, контр-адмирал, начальник 2-й бри. лин. Кораблей
Николай Готлибович Рейн, контр-адмирал, начальник Учебного минного отряда Балт.флота
Александр Константинович Гирс, генерал-майор по Адмиралтейству
Владимир Константинович Гирс вице-адмирал (казнен петроградской ЧК в 1918г.)
Вениамин Николаевич Протопопов, генерал-лейтенант флота командир Свеаборгского порта
Николай Васильевич Стронский, генерал-майор командир 1-го Балтийского флот. экипажа,
Николай Иванович Повалишин, капитан 1 ранга, ком. лин. корабля «Император Александр II»
Константин Иванович Степанов, капитан I ранга, начальник Школы юнг в Кронштадте
Николай Николаевич Ивков, старший лейтенант, командир учебного судна «Африка»
Михаил Ильич Никольский, капитан 1 ранга, командир крейсера «Аврора»
Василий Александрович Яновский, капитан 1-го ранга
Юрий Петрович Пекарский, капитан 1-го ранга, пом. начальника машинной школы Балт. флота
Кирилл Гильдебрант, капитан 2 ранга, командир тральщика «Взрыв»
Михаил Поливанов, капитан 2 ранга, командир миноносца «Уссуриец»
Лев Константинович Львов, капитан 2 ранга,
Александр Матвеевич Басов, капитан 2-го ранга
Владимир Илларионович Сохачевский, капитан 2-го ранга, ст. офицер учебного судна «Океан»
Николай Константинович Львов, старший лейтенант - командир миноносца "218"
Николай Кулибин, старший лейтенант, командир тральщика «Подвижный» (умер в госпитале)
Борис Дмитриевич Висковатов, мичман
По сведениям работника Центрального военно-морского музея М. Беспяткина, общее количество жертв среди офицеров только в событиях 1- 4 марта 1917 года на Балтийском флоте достигает 95 человек, в том числе в Гельсингфорсе - 45, Кронштадте - 40, Ревеле - 5, Петрограде - 4. Пропали без вести 11 и покончили с собой 4 офицера. Кроме того, погибло более 20 кондукторов. Список убитых в феврале-марте в Гельсингфорсе и Кронштадте из 80 фамилий опубликован в морском информационном вестнике "Андреевский флаг", № 3-4 за 1992 год. Кроме того свыше 600 человек было арестовано. Многие из арестованных просидели заложниками в тюрьмах до 1918 года, а затем были расстреляны или утоплены в баржах в Финском заливе во время проведения “красного террора”.
3 марта 2010 года в 14.00 рядом с Николаевским морским собором г. Кронштадта прошла панихида по морским офицерам, погибшим в первые дни т.н. "февральской революции". Организатором панихиды выступили РОВС, группа историков Санкт-Петербурга, а так же несколько офицеров Балтийского флота. Панихида служилась на том самом месте, где происходила расправа опьяненных революцией матросов-балтийцев над своими офицерами. После окончания панихиды, председатель РОВС огласил список адмиралов и офицеров погибших в Кронштадте, Гельсингфорсе и Санкт-Петербурге, а батюшка обратился ко всем с призывом хранить заветы православия, не забывать страшные уроки русской истории ХХ века, и чтить память своих предков, так актуальную для нас сегодня.
По окончании панихиды все присутствовавшие на ней отправились на квартиру Святого праведного о. Иоанна Кронштадтского, где осмотрели экспозицию музея-квартиры великого русского праведника.
Использованная литература:
1. Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. — СПб.: Гангут, 1997.
2. «Жертвы злобы поднебесной». Вечный Зов № 03 (125) за март 2009
no subject
(Anonymous) 2017-01-24 03:19 pm (UTC)(link)no subject
или мало кто знаком, допустим, с величайшей благодарностью большевиков к капитану A.M. Щастному,, под командованием которого в апреле 1918 года был осуществлен беспримерный Ледовый поход Балтийского флота, спасший 236 кораблей от захвата немцами http://voencomuezd.livejournal.com/802274.html
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
(Anonymous) 2017-01-24 09:14 pm (UTC)(link)no subject
Интересно, почему вы не верите Новикову-Прибою или Гиляровскому..
Ну вот вам несоветские.
Деникин А.И. "Старая армия" и "Офицеры"
Брусилов А.А. "Мои воспоминания"
Келлер Ф.А. "Несколько кавалерийских вопросов" (этот вообще монархист)
no subject
За последний месяц эта тема табличек появилась в ЯПлакал и ещё нескольких комментариях в ЖЖ. первый раз была в http://ru-history.livejournal.com/3396305.html в 2012 г.
Посмотрите комментарии, упоминание о данных текстах относится к 1906-07 годам, вешались они не во всех местах и городах РИ, точного их смысла так и не установили, также отметьте, что крестьянам вход в те же парки не воспрещался, возможно, ужесточение Устава последовало после Революции 1905?
"Рекомендую журнал Народная армия, 1907 г. - http://books.google.com/books?id=wEC5AAAAIAAJ&pg=PA61 - это издание боролось со ужосами, кои были в Уставе.
Цитаты: с. 61
Без разрешения командира части нижние чины не имеют права посещать публичные лекции, участвовать в каких бы то ни было публичных торжествах или собраниях, процессиях и церемониях, в любительских спектаклях, оркестрах и концертах (43).
Нижним чинам разрешается посещать театры и другие общественные зрелища с теми ограничениями, которые начальник гарнизона признает нужным установить, применяясь к местным условиям. (...) при посещении столичных театров нижним чинам не дозволяется занимать места в креслах и ложах бенуара, бель-этажа, 1-го и 2-го ярусов (42).
с. 62
На улицах и вообще в общественных местах нижним чинам воспрещается: пить спиртные напитки, курить, ходить под руку и класть руки в карманы (...) нижним чинам воспрещается всякая игра на деньги (40).
Нижним чинам воспрещается посещать: трактиры, рестораны, буфеты и другие заведения, где производится продажа распивочно спиртных напитков и пива (кроме станционных и пароходных буфетов 3-го класса), клубы, маскарады и публичные танцевальные вечера.
Что сказать - ужасы тоталитаризма! Вот если бы солдату дозволялось пить спиртные напитки на улице и в любом трактире - вот это была бы действительная свобода..."
____________________________
"Подобное же в демократичной Англии, там же:
satchel17
Если начали вспоминать литературу, то сразу приходит на ум:
Хлебнуть пивца я захотел и завернул в трактир.
- Нельзя! - трактирщик говорит, взглянув на мой мундир.
Девчонки мне смотрели вслед и фыркали в кулак.
Я усмехнулся, вышел вон, а сам подумал так:
"Солдат - туда, солдат - сюда! Солдат, крадись, как вор.
Но "Мистер Аткинс, в добрый путь!" - когда играют сбор.
Когда играют сбор, друзья, когда играют сбор.
"Любезный Аткинс, в добрый путь", - когда играют сбор".
И так далее. Киплингу вот тоже это не нравилось, но такие были времена. Солдату нигде сладко не было."
no subject
нет. Я нашел запись от 1 июля 2010 (http://secatorhome.livejournal.com/3869.html). Но это не суть важно.
Список авторов взят оттуда.. вы им не верите?
>точного их смысла так и не установили
Это как? Какое еще уточнение нужно для "собакам и матросам вход запрещен"?
no subject
В партийной борьбе за армию большое влияние имел II съезд РСДРП, закрепивший создание в России революционной партии рабочего класса..."
С засовыванием партии РСДРП куда только можно понятно, что эсеров, анархистов и т.п. вроде как и почти небыло, везде большевички-агитаторы.
Значит, у Гаврилова: "Физическим издевательствам сопутствовали оскорбления и унижения человеческого достоинства. Например, у входа в севастопольский городской парк висели таблички с надписями: «Собак не водить. Нижним чинам вход воспрещен»{26}. Матросам запрещалось ходить по Большой Морской и Екатеринославской улицам, по Историческому и Приморскому бульварам. Нельзя им было также посещать места героической обороны Севастополя во время Крымской войны. Возмущенные матросы социал-демократы выпустили по этому поводу специальную листовку, в которой, обращаясь к властям, писали: «Но как вам не стыдно делать подобные распоряжения?.."
Но, как уже в предыдущем написал, упоминание появилось вроде только в Уставе от 1907, т.е. неизвестно точно когда.
Затем, были уточнения, что "По одной из большевистских легенд, до революции у входа на Приморский бульвар в Севастополе висела надпись "Матросам и собакам вход воспрещён". На самом деле, как я вчера прочёл, бóльшая часть территории парка была открыта для всех. Только небольшой участок парка, где находился яхт-клуб и Благородное собрание, был огорожен, и туда был отдельный вход.
Я думаю, что вход был со стороны площади Корнилова, но историки (если такие найдутся) меня поправят. Вот там и было написано "Нижним чинам и собакам вход воспрещён".
вернёмся к проклятым царским временам. На флоте матросу по уставу полагалась чарка водки в обед. Сначала боцман дудкой троекратно давал сигнал "К чарке". Затем, начиная с боцмана, каждый подходил к ендовé (специальная ёмкость для водки), зачерпывал чаркой водку, подставлял под неё ладонь левой руки, и выпивал. Ни одна капля не должна была упасть на палубу! Пили чарку с непокрытой головой, обернувшись лицом к флагу. Традиция! Пить спиртное в увольнении не разрешалось, но запрет не был строгим..."
http://yuri4z5lf.livejournal.com/1086112.html?thread=5709728
no subject
Б.Л.: Главной улицей у нас была Николаевская, в простонародии ее называли, Господской, потому что жили на ней в основном, господа. На улице было две стороны - бархатная и ситцевая. По бархатной могли ходить только офицеры и интеллигентные люди, а по ситцевой - кухарки, гувернантки, матросы, пожарные.
Сева: А парк?
Б.Л.: Петровский и Екатерининский парк были разграничены. В Петровском парке одна сторона была для офицерства, другая - для простонародья. Была беседка для духового оркестра, гулянья. На стороне, предназначенной для офицерства, была табличка: "Нижним чинам и собакам вход воспрещен". То же самое было написано у Екатерининского парка, который шел вдоль канала по Большой Екатерининской улицы мимо Большого офицерского собрания.
Сева: Скажи, пожалуйста, а ваша семья, на какой улице жила?
Б.Л.: На Господской.
Сева: На ситцевой стороне?
Б.Л.: Нет, на приватной. В нашем доме был банк, мы жили в частном доме у немки Шунеман, на самом главном месте, рядом было Дворянское собрание, напротив - Коммерческое собрание. Квартира была из пяти комнат с бельэтажем. "
http://shperk.livejournal.com/349019.html
Так что насчет запретов про Севастополь нигде не попалось, должна быть выдумка большевиков. Также заметьте, что все кто сообщает про таблички, приплюсовывает к запрету и крестьян, хотя против крестьян табличек не было.
И сравните с положением в благословенной для простонародья Англии в это же начало 20 века:
"Как правило, большинство из этих 1 500 000 служащих работали не в больших знатных домах, где было полно коллег и поддерживалось товарищество, но в роли одинокого слуги в среднестатистическом таунхаусе. Эти люди были обречены на одинокое прозябание в темных и сырых подвалах.
Служащие знатных домов жили немного лучше, но, тем не менее, все без исключения работали с 5 часов утра до 10 вечера за очень небольшие деньги.
Работодатели вряд ли сжалились бы над сотрудниками, которые были перегружены работой, даже если те были просто детьми. Ниже мы подаем выдержки из характерных документов той эпохи, опубликованных на сайте http://www.hinchhouse.org.uk...
Правила для слуг:
Дамы и Господа в доме никогда не должны слышать ваш голос.
Вы всегда должны почтительно отходить в сторону, если встречаетесь с одним из ваших работодателей в коридоре или на лестнице.
Никогда не начинайте говорить с Дамами и Господами.
Служащие никогда не должны излагать свое мнение работодателям.
Никогда не разговаривайте с другим слугой в присутствии вашего работодателя..."
http://www.liveinternet.ru/users/4455035/post401153205
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
о финансировании Ленина и кампании-2
о финансировании Ленина и кампании-3
(no subject)
(no subject)
no subject
Простите, но у вас досадная описка.
Он воскликнул:"Ой, позвоните в скорую помощь".
no subject
Если вас палачи устраивают, вот ещё:
«Повернувшись, Шварцман с размаха ударил Рычагова дубинкой по лицу. Брызнула кровь. Рычагов упал на пол. В тот же день в Риге был арестован генерал-полковник Локтионов (накануне получивший известие о своем повышении в звании) и этапирован самолетом в Москву. Генералу Локтионову также устроили очную ставку с Рычаговым. Старый генерал обматерил и Рычагова, и следователей. Его сбили с табурета ударом резиновой дубинки и стали бить сапогами. Окровавленного, его снова посадили на табурет и следователь Влодзимирский спросил, признает ли он себя виновным в том, что состоял в преступной организации.
- Да, - ответил генерал, вытирая ладонью кровь с лица, - признаю, что всю жизнь состоял в преступной организации, именуемой партия большевиков.»
Дело авиаторов http://harmfulgrumpy.livejournal.com/609795.html
no subject
Малознакомство с историей Щастного - характеризует степень "образованности" образованных, ибо этот персонаж извлекли из небытия уже в конце 80-х - было время познакомиться. :))
Вам - господ офицеров жалко?
no subject
no subject
no subject
"Социальный состав Красной и Белой армии в годы Гражданской войны"
http://harmfulgrumpy.livejournal.com/996567.html
no subject
2. А кто сказал что офицер не из дворян не может сволочью или садюгой быть? Бьют не по паспорту а по морде.(с)
3. Но конкретно на флоте даже в ноябре 1917 36% окончивших МКК до войны (куда только осенью 1914 недворян стали брать), 14% довоенного выпуска из МИУ, 9% кадровых по адмиралтейству, и только 38% с бору по сосенке военного времени.
И ещё раз, вопрос не в "баре и на золоте", вопрос в том, как они предыдущие 10-15 лет с матросами обращались. Тех кто не имел "личных заслуг" и/или не пытался остановить толпу "через мой труп" - ЕМНИП практически не трогали.
no subject
"Т.е. может просто добрых людей нашла давно заслуженная награда?"
"Тех кто не имел "личных заслуг" и/или не пытался остановить толпу "через мой труп" - ЕМНИП практически не трогали."
И как же они определяли кто заслуживает зверского разрывания на части или расстрела, а кого "практически" не трогали? Они что сначала спрашивали "хороший офицер али нет?"
март-апрель 1917:
"На сухопутном фронте тоже происходило немало эксцессов. Цензура часто перехватывала солдатские письма такого вот содержания: «Здесь у нас здорово бунтуют, вчера убили офицера из 22-го полка и так много арестовывают и убивают». В 243-м пехотном полку, убив командира, солдаты устроили массовое избиение офицеров, в одном из гусарских полков были убиты предварительно арестованные ген. граф Менгден, полковник Эгерштром и ротмистр граф Клейнмихель. Очевидец описывает это так: «Двери карцера были взломаны, и озверелая толпа солдат бросилась на арестованных. Граф Менгден был сразу убит ударом приклада по голове, а Эгерштром и Клейнмихель подняты на штыки и потом добиты прикладами». Убийства происходили и в тыловых городах, так, в Пскове погиб полковник Самсонов, в Москве — полковник Щавинский (его труп толпа бросила в Яузу), в Петрограде — офицер 18 драгунского полка кн. Абашидзе и др. Не в силах вынести глумления солдат, некоторые офицеры стрелялись. Вот типичная сценка тех дней: «...поручик Дедов что-то сказал, озлобленные солдаты его окружили, грозили. Дедов, припертый к стене, выхватил револьвер и застрелился»{20}."
http://swolkov.org/tro/021.htm
no subject
2. Т.е. Вы отказываете матросне в способности опознать человека, который ими же командовал?
" С 1909 года в чине вице-адмирала является командиром Кронштадтского порта и военным губернатором Кронштадта. Стремился к поддержанию строгого порядка и дисциплины в городе и крепости, улучшения качества подготовки специалистов для флота, однако был чрезмерно взыскателен и придирчив."(с)
Действительно, откуда кронштадтские матросы его знать могут?) Или там своего же старшего офицера или командира корабля - мало ли по кораблю мужиков с погонами шляется?)))
3. Думаете армейские офицеры к нижним чинам строго на "вы" обращались и увещеваниями обходились?
no subject
"2.Т.е. Вы отказываете матросне в способности опознать человека, который ими же командовал?
Действительно, откуда кронштадтские матросы его знать могут?)
3. Думаете армейские офицеры к нижним чинам строго на "вы" обращались и увещеваниями обходились?"
И кто-то отрицал здесь строгости несения морской службы, и что за придирки и даже удары по лицу озверевшая матросня должны была убить столько своих бывших офицеров, к тому же многие вообще к дисциплинарным наказаниям никаким боком не относились. Да - пьяные, озверевшие матросы огромной толпой преспокойненько разбирались: "вот этот офицер ничего,0 а этого разорвем в клочки" - какое адвокатство специфическое, однако.
Смотрим:
"Во время упомянутого митинга с капитаном 1 ранга Г.О. Гаддом одна часть матросов, только что убившая двух кондукторов, захотела и его «взять на штыки», но к счастью для Г.О. Гадда верх взяла другая, захотевшая качать «на “ура” нашего командира». Качали и других офицеров, которым до этого угрожали самосуды.
Существовала якобы ещё одна причина матроской ненависти, это то, что матросы ненавидели офицеров не за жестокость, наказания и оскорбления, а за внутренне убеждение в своем изначальном превосходстве над «чернью». Для матросов такое отношение было особенно оскорбительным, т.к. их высокий уровень грамотности способствовал росту социального самосознания...."
Матросский самосуд как начало слома старой военной машины царского режима. http://byrnas.livejournal.com/48924.html
no subject
2,3. За несколько лет придирок, ударов по лицу и прочих карцеров. На дуэль вызывали и/или сами стрелялись помнится за куда как меньшее, да и в Вашем же описании из 4-х самоубившихся офицеров - всего-то толпа вокруг стояла и давила, а он взял и того-с. А насчёт "разбиралась" - очень даже разбиралась. Когда на идею "а пошли в гости к (условно) лейтенанту Иванову" всем пофиг, а вот на фамилию Вирен толпа поднимается и прётся. И на кораблях - тоже ведь не обшаривают весь корабль доставая каждого офицера, а конкретно к любимцу команды идут, и пока тот вахтенный офицер у них на пути "через мой труп" не встал - нафиг он им был не нужен.
И не стоит так увлекаться художественными эпитетами. Если бы толпа была реально озверевшей и пьяной - то на одного офицера там бы десятки гражданских пришлось, членов семей как минимум. Т.е. учитывая ситуацию - можно сказать самым минимумом обошлись.
(no subject)
(no subject)
no subject
"Главным командиром и военным губернатором Кронштадта был адмирал Р. Н. Вирен (1), человек по натуре прямой, властный и храбрый, но бесконечно строгий и требовательный. Он был неумолим ко всякой мелочи и немилосердно распекал всех на каждом шагу. Угодить ему было невозможно: и то было плохо, и это нехорошо, и чуть что — пощады не жди. Матросы, как угорелые, мчались от главного командира в разные стороны, стремясь спрятать фуражку: при малейшем упущении адмирал Вирен немедленно требовал ее, чтобы узнать номер. По этому номеру потом находили провинившегося.
В своем порту, не только в военное время, но и в мирное, адмирал Вирен завел такие строгие порядки, что матросам во время отпуска в город решительно некуда было деваться: все запрещалось. Бродить же по улицам было скучно, да и опасно, так как можно было попасться на глаза главному командиру или другим офицерам, которые под влиянием предъявляемых им требований тоже становились чрезмерно взыскательными. Оставалось, чтобы за какой-нибудь пустяк не попасть на гауптвахту, скрываться по разным сомнительным притонам...
там был огромный контингент молодых матросов, обучавшихся в специальных классах; были береговые команды из старых матросов, списанных с кораблей за плохое поведение и отбывших наказание в тюрьмах и дисциплинарных батальонах. Уже только по своему составу матросов этот порт был благодатной почвой для мятежа. Молодые матросы призыва 1917 года явились на службу наполовину распропагандированными и не желавшими воевать. Еще в деревнях услужливые агитаторы вдалбливали им в головы, что воевать не надо и что начальство, которому великолепно живется за счет казны, только и занято угнетением своих подчиненных. Итак, они явились готовыми жадно внимать всякой подпольной агитации о «мире во что бы то ни стало» и про то, что офицеры — это их злейшие враги. Про другой же элемент матросов, штрафованных, побывавших в тюрьмах и дисциплинарных батальонах, говорить не приходится. Они всегда были готовы на все, тем более, что и терять-то им было нечего...Когда у главарей революции в Кронштадте составилось впечатление, что положение восставших в Петрограде окрепло, а следовательно, они мало чем рискуют, ими было поднято восстание...
Первой жертвой этой ненасытной злобы пал адмирал Р. Н. Вирен.
Когда толпа подошла к дому главного командира, адмирал Вирен, услышав шум и крик, сам открыл дверь, однако оставив ее на цепочке. Увидев матросов, он стремительно распахнул ее настежь и громко крикнул: «Что нужно?!» Матросы, еще так недавно трепетавшие при звуке его голоса, и теперь сразу притихли и растерялись. Только когда из задних рядов послышались единичные выкрики: «Тебя надо, кровопийца, вот кого нам надо», — толпа опять взволновалась, заревела и, бросившись на адмирала, стащила его полуодетым вниз и поволокла по улицам.
Матросы улюлюкали, подбегали к Вирену, плевали ему в лицо и с площадной бранью кричали: «А ну-ка, покажи свой номер!..»
Толпа была одета в самые фантастические костюмы: кто — в вывернутых шерстью наружу полушубках, кто — в офицерских пальто, кто — с саблями, кто — в арестантских халатах, и так далее. Ночью, при свете факелов, это шествие имело очень жуткий вид, точно демоны справляли свой адский праздник. Мирные жители, завидев эту процессию, с ужасом шарахались в стороны.
Посреди этой толпы шел адмирал. Он был весь в крови. Искалеченный, еле передвигая ноги, то и дело падая, медленно двигался мученик навстречу лютой смерти. Из его груди не вырывалось ни одного стона, что приводило толпу в еще большее бешенство. Ее вой напоминал собой вой шакалов, чувствующих близкую добычу...
..."
http://www.proza.ru/2011/02/20/543